Основные понятия, положения и представители экзистенциальной психотерапии. В основу экзистенциальной психотерапии положены сле­дующие базисные понятия (они могут варьировать или приобретать раз­личный акцент в зависимости от того или иного конкретного представи­теля направления, но, тем не менее, в совокупности составляют понятий­ную определенность концепции: диалог (встреча), опыт, переживание, аутентичность (подлинность), самоактуализация, ценность, бытие (в мире), жизненный (феноменологический) мир, событие (жизненная си­туация).

Диалог (встреча) — понятие, выдвинутое и разработанное Мартином Бу- бером (1878—1965), известным продолжателем традиций хасидизма, в на­чале 1920-х годов. Согласно М. Буберу, в языке существуют “основные слова”, образующие словесные пары. Отличие “основных слов” в том, что они не обозначают нечто существующее, а будучи произнесены, порожда­ют существование. Эти слова: “Я—Ты”, и “Я—Оно”. Согласно М. Буберу, “основное слово” Я—ТЫ порождает и утверждает мир отношений, в отли­чие от Я-Оно, которое порождает опыт. “Я становлюсь собой лишь через мое отношение к Ты. Сталкиваясь с Я, я говорю Ты”. “Всякая подлинная жизнь есть встреча”, — писал М. Бубер (см. Бубер М., с. 132). Таким обра­зом, диалог, встреча — это особое (“основное”) отношение, которое порож­дает жизнь, бытие. Встреча, т.е. диалог Я и Ты, и есть, по М. Буберу, под­линное, наполненное настоящее. Причем настоящее не только в смысле подлинности, но и во временном смысле. Для характеристик этих понятий важно, что для М. Бубера “невозможно научить выходу навстречу” с помо­щью каких-то предписаний. Его можно лишь указать, назвав все то, что не является им. Настоящее, по М. Буберу, неназываемо, а подлинное — ис­ключительно.

Содержательную характеристику указанных понятий развили К. Ясперс и французские литераторы и философы А. Камю, Ж.-П. Сартр, Э. Ионеско по­средством понятия “коммуникация” или “экзистенциальная коммуника­ция”, при которой другой воспринимается и трактуется не как объект, а как самость.

Опыт — понятие, отношение к которому в науке и философии Нового вре­мени вылилось в драматическую, полную непримиримых столкновений борьбу. Если Ф. Бэкон превозносил опыт в противовес умозрительной схо­ластике, то, скажем, для Гегеля опыт — всего лишь “мешанина из разных представлений”. В современной же экзистенциальной традиции опыт — дорефлексивная, допонятийная структура не познавательного “когитально- го”, а экзистенциального, витального плана, структура, относящаяся не к гносеологии, а к онтологии; структура, характеризующая единственность, уникальность и необратимость человеческого бытия. Позаимствованная в начале века у Дж. Дьюи (1852—1912) категория “опыт” соотносима, следо­вательно, не с “объективной” истиной, внешней по отношению к моей эк­зистенции, а с субъективностью — и в этой субъективности истиннос­тью — моего, онтологически, а не гносеологически постигаемого бытия. В этом смысле опыт жизни пятилетнего ребенка ничуть не менее истинен, чем опыт жизни умудренного сединами старца[1]. Поэтому в тесной связи с понятием “опыт” идет понятие “переживание”.

Переживание — понятие, характеризующее особый способ или состояние бытия. Предложенное в 1961 г. Ю. Джендлином и являясь, как и все поня­тия экзистенциальной психотерапии, нечетким, оно описывается автором следующим образом: 1) переживание скорее чувствуется, чем мыслится, знается или вербализуется; 2) переживание происходит в непосредствен­но сиюминутном настоящем… Переживание — это изменчивый поток чув­ствований, делающий возможным для каждого индивида почувствовать что-то в любой данный момент (Gendlin E., p. 332). Особое значение в па­радигме придается “пиковым переживаниям”, сопровождающим “самоакту­ализацию”, рост личности. “Пиковые переживания” — максимальное ощу­щение полноты бытия и всех своих потенций.

Аутентичность (подлинность) — понятие, введенное М. Хайдеггером и развитое К. Ясперсом в связи с центральной проблемой его философии че­ловека, а именно: проблемой превращения неподлинного человеческого бытия в подлинное. Подлинность, по К. Ясперсу, — “парение в ситуации и в мысли”, т.е. бытие, не скованное и не укрепленное какой-либо одной концепцией, идеей или возможностью, которая навязана извне и предопре­деляет выбор человека. Проще говоря, это искренность до конца — и по отношению к другим, и по отношению к себе, когда индивид свободен как от внешнего, так и от самоманипулирования, проявляя себя в непосред­ственно ясном и ответственно-свободном бытии.

Самоактуализация. Восходящее еще к понятию “индивидуация” К. Юнга и имеющее прямые аналогии в работах А. Адлера, в экзистенциальной пси­хотерапии данное понятие, по мнению одного из ее создателей, А. Маслоу, выступает в одном синонимичном ряду с такими, как рост, саморазвитие, индивидуация, и определяется двумя существенными признаками: а) при­нятием и выражением внутреннего ядра (самости) — актуализацией ла­тентных способностей, потенциала; б) минимальным наличием нездоровья (неврозов, психозов и других потерь дееспособности).

В истоках же осмысления понятия лежит поиск исходной ценностной па­радигмы в психологии, которую можно назвать словом “здоровье”. Причем даже не в медицинском смысле, а в смысле социальном — как полнейшее раскрытие человеческих возможностей в индивидуальной жизни.

Ценность — понятие, которое в экзистенциальной психотерапии и кон­сультировании отражает содержание, относящееся к направленности, устремленности переживаний. Ю. Джендлин приводит выражение М. Хай- деггера, объясняя, что такое “ценность”, подчеркивая, что это “целостность жизни, которая придает ей направление”. Целостность, направленность на нечто как реализация имманентной интенциональности и неразделенности с соответствующим переживанием — вот что такое “ценность” в рассмат­риваемой парадигме. Можно сказать, что ценность — еще не смысл: но, по крайней мере, его условие. Реализация ценности зачастую составляет жиз­ненный смысл. Различают, как известно, ценности когнитивные, ценности предпочтения (эстетические), моральные, культуральные и ценности “Я”. Специфичность же трактовки понятия в гуманистической психологии внес А. Маслоу, предложивший дихотомию, ставшую с 1960-х годов основной: Б-ценности и Д-ценности. Первые — это бытийные ценности, ценности полноты бытия. Вторые — депривационные ценности, ценности, возника­ющие от дефицита чего-либо. Тип ценностей, свойственных человеку, оп­ределяет его бытие. Согласно А. Маслоу, Б-ценности включают: добро, справедливость, красоту, правдивость, самодостаточность и др. в традици­онной формулировке, в которой традиционно представлены “базисные”, основные жизненные потребности. Их можно разграничить еще и таким образом: Б-ценности — порождение индивида и его направленных на мир переживаний, в то время как Д-ценности — требование индивида и его на­правленных от мира к себе переживаний.

Бытие (быть-в-мире). Категория бытия, являясь основной, библейской, если говорить по существу, категорией, была, как известно, в немецкой классической философии отодвинута на второй план, уступив место кате­гории деятельности. Экзистенциализм вернул ей изначальное первенство. Категория бытия анализируется практически всеми представителями эк­зистенциальной философии, обозначает целую совокупность сущностных признаков и феноменологии переживания собственного “Я” как пребыва­ющего в мире: во-первых, это чистая экзистенция (наличность, данность себе и миру). Во-вторых, это подлинное существование самости; в-треть­их, бытие есть трансцендирование человека в иное; в-четвертых, бы­тие — это modus vivendi в отличие от modus operandi; в-пятых, это опре­деленное качество существования, характеризующееся неограниченнос­тью: полнотой, самоотдачей. Иными словами, бытие есть данность миру, некий символ, воплощающий в себе нерасчленимый сплав всевозможных динамических и свободных форм осуществления себя человеком в мире. “Бытие” — категория не рациональной гносеологии, а скорее осознанно иррациональной онтологии, чем и объясняется отсутствие завершенных ее формулировок. Это своеобразный “пароль” экзистенциальной и — шире — всей гуманистической психологии, ибо категория смещает акцент с воздействия на внешний мир (с инструментальности) на раскрытие и осуществление самого себя, но не в смысле развертывания “Я” как момен­та высшего Абсолюта (ибо таковая трактовка — признак принадлежности к классическому гегельянству), не в смысле полагания себя в мире, навя­зывания миру, а в смысле осуществления себя как самоценности во всеоб­щем стремлении к самораскрытию и саморазвитию. Поэтому с категорией бытия тесно связана категория “становление”, а сама категория бытия со­измерима с категорией “мир”.

Жизненный мир — понятие, введенное и разработанное Э. Гуссерлем (1859—1938), создателем феноменологии. Феномен, по Э. Гуссерлю, — это то, что имеет бытийность, значимость для сознания. Как разъяснил М. Ма- мардашвили, это “то обладающее чувственной тканью образование созна­ния, которое выступает в объективирующем расщеплении ментального по- нимательного сочленения и от бытия, в котором мы не можем сместиться к представлению (как психическому объекту), содержащемуся в этом сраще­нии и соотнесенному с предметными референтами, доступными и внешне­му (или абсолютному) наблюдателю” (см. Мамардашвили М. К., с. 29). Про­ще говоря, “феномен” — это сращение (“кентавр”, по выражению М. Ма- мардашвили) в восприятии “внешнего мира” как собственного бытия, “внутреннего мира” как интенциональной данности и как самосознания. “Жизненный мир” и является понятием, фиксирующим само встраивание переживаемого, сознаваемого, воспринимаемого, проговариваемого — всей якобы психической феноменологии в онтологию мира как такового, т.е. фактологического. Понятие “жизненный мир” не только признает онтоло- гичность, независимую бытийность, данность человеческого сознания (не как рефлексии, а как интенциональной, независимой от “Я” связи с миром), но и требует обязательного учета этой внутренней онтологии сознания — принятия ее всерьез в работе психотерапевта с клиентом и принятия в расчет при исследовательской работе. В экзистенциальной психотерапии, где практически решаются поставленные в философском плане Э. Гуссер­лем задачи расщепления сращения реальности в сознании (как содержания переживания) с качествами сознания (интенциональность, состояние со­знания и т.д.), понятие “жизненный мир” несет одну из самых важных и продуктивных функций. В частности, оно определяет такое правило экзис­тенциальной терапии и консультирования, как понимание клиента в его данном самому себе видении.

Событие — скорее не предметно-отнесенное понятие, а принцип построе­ния консультативной и психотерапевтической работы в экзистенциальной парадигме. В литературе не существует сколько-нибудь развернутого опи­сания этого принципа, хотя неоднократно и эклектически упоминался спо­соб организации “значимых переживаний”, событийности как приема пси­хотерапевтической работы, в частности, в групповой психотерапии. Поэто­му изложим наше понимание данного принципа. Мы полагаем, что прин­цип события есть инверсия принципа деятельности, ведущая к осознанию в качестве субъекта действия не себя, а реальности, мира. Мир перестает быть просто объектом воздействия, как это виделось инструментализму, становясь живой целостностью, отвечающей на действие необратимым и вероятностным образом. Заметим попутно, что развитие данного принципа ведет к осознанию и принятию принципа катастрофы, согласно которому любое вмешательство в мир как целостность грозит всеобщим разрушени­ем. Принцип событийности предполагает отказ от инструментального ак­тивизма с его инфантильным стремлением к самоутверждению любой це­ной и отводит субъекту деятельности иное место в гораздо более сложном и взаимосвязанном мире, чем это казалось в эпоху механицизма и класси­ческих научных представлений. Этот принцип реверсивен; он работает и в обратном направлении, помогает человеку осознать, что то, что, как каза­лось ему, с ним происходит, на самом деле совершается, вызывается им, хотя и опосредованным, вероятностным образом.

Описание консультативного и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. Основная цель экзистенциальной психо­терапии и консультирования — помочь клиенту обрести смысл своей соб­ственной жизни, осознать личностную свободу и ответственность и от­крыть свои потенции как личности в полноценном общении. Одновремен­но задачей экзистенциального консультирования и психотерапии выступа­ет безусловное признание личности клиента и его судьбы важнейшим, уникальным и безусловно заслуживающим признания “жизненным миром”, само существование которого есть самоценность.

Роль психолога-консультанта. Основная предпосылка психологической позиции в рассматриваемой парадигме — позиция понимания клиента в терминах его собственного жизненного мира, образа самого себя и дей­ствительности. Далее, основное внимание психолог-консультант и психо­терапевт уделяют текущему, сиюминутному моменту жизни клиента и его “сейчасным” переживаниям. Сложность позиции состоит также в том, что психолог должен уметь совмещать понимание клиента и способность к конфронтации с тем, что именуется “ограниченным существованием” в клиенте. Способность или свойство (качество) психолога — “быть-в- мире” — самоочевидное условие успешной деятельности.

Позиция клиента. В экзистенциальной психотерапии основные усилия направлены на помощь клиенту в том, чтобы принять всерьез свой фено­менологический мир, осознать реальность своих осознанных или неосозна­ваемых выборов и их последствий. Поэтому позиция клиента не ограничи­вается достижением инсайта, формулируется ожидание действий, происте­кающих из проясненных ценностей личности и ее потенций. Поэтому в клиентах поощряется открытость, спонтанная активность и сосредоточен­ность на основных проблемах жизни (рождение, любовь, тревога, судьба, вина, смерть, ответственность) — на экзистенциальных проблемах, не име­ющих решения рационального, но конфронтация с которыми позволяет ре­шать текущие психологические проблемы.

Психотехника в экзистенциальной парадигме. Парадокс состоит в том, что представители европейской и американской экзистенциальной психо­логии отвергают значимость каких-либо психотехник в консультативной работе и психотерапии. Л. Бинсвангер, В. Франкл, Р. Мэй, И. Ялом и другие не только не описывали психотехнику работы, но, наоборот, всячески под­черкивали значение процессов понимания, осознания и принятия реше­ний — тех личностных действий, которые отвергают какую-либо “методи­ку” психотерапии, не требуя ничего, кроме умения выслушивать и сопере­живать.

Вместе с тем эти умения вполне поддаются описанию в терминах именно психотехнических, поскольку представляют собой определенные конст­рукции действия. Следует особо подчеркнуть, что в экзистенциальной пси­хотерапии речь идет все же не о психотехнике как совокупности подходов к основной личностной и экзистенциальной проблематике. Эти подходы можно описать следующим образом.

1.   Упор на развитие самосознания. Самосознание, включающее в себя осознание “Я”; осознание собственных мотивов, выборов (предпочтений), системы ценностей, целей, смыслов — так или иначе свойственно любой психотерапии, но в контексте экзистенциальной парадигмы упор делается на освобожденную функцию самосознания, поскольку первенство отдается не рефлексивному самоосознанию, а скорее ценностному переживанию своего “Я”, открытию для себя значимости и ценности собственного жиз­ненного мира. Дать клиенту осознать и пережить свои ограничения, свою потенциальную свободу от прошлого, ценность своего “Я” и ценность жиз­ни в настоящем — таковы основные предпосылки и соответствующие им отношения (аттитюды) экзистенциального психолога.

2.  Культивирование свободы и ответственности. В соответствии с дан­ной установкой, психолог-консультант или психотерапевт стремятся ока­зать клиенту помощь в обнаружении способов ухода от ответственности и свободы и поощряют к принятию риска в отношении этих ценностей. Разъяснение того обстоятельства, что у клиента всегда есть выбор, поощ­рение открытого признания собственного отказа от принятия ответствен­ности, подбадривание в отстаивании собственной независимости (авто­номности) и акцент на личных желаниях и переживаниях клиента, на его личном выборе в той или иной жизненной ситуации — вот основные пред­посылки реализации данной установки. Следует заметить, что в экзистен­циальной психотерапии отсутствует прямое обучение как инструктирова­ние. Человек может научиться только сам. Поэтому особую значимость имеют именно нюансы в поведении и установках психолога. Развитие от­крытости и сензитивности клиента к нюансам отношений в общении — та­ков путь экзистенциальной психотерапии.

3.  Помощь в открытии или созидании смысла. В реализации данной уста­новки полезна техника “фиксирования на смысле”, предложенная Ю. Джендлином. Содержание ее состоит в сосредоточении на телесных ощущениях в процессе каких-либо действий. Клиента просят помолчать и попытаться ощутить и понять свои подлинные переживания, их значи­мость для него. Важным моментом в применении техники является откры­тие “экзистенциального вакуума” (В. Франкл) — бессмысленности жизни. И — конфронтация с клиентом или облегчение его возможных пережива­ний в связи с этим. Психотерапевт не указывает, в чем смысл жизни кли­ента, а лишь создает условия для открытия или созидания клиентом своих смыслов. Причем следует помнить, что смысл для экзистенциального пси­холога не “дается” непосредственно, он приходит попутно, с вовлечением человека в творчество, любовь, созидательную деятельность, в которых его интенции направлены обычно не на себя.

4. Уникальность и идентичность. Ключ к реализации данного “механиз­ма” психотерапии — в поощрении открытого высказывания клиентом сво­их чувств и осознания дифференцировки между чувствами и переживани­ями реактивными, ситуативными и глубинными, личностными. Основная линия реализаций данной психотерапевтической предпосылки — откры­тие собственного “аутентичного” “Я” и — “Я” неподлинного, когда клиент делает, говорит или чувствует не то, что свойственно или хочется ему, а то, что связано с имитацией жизни, с играми, а не подлинными отношения­ми близости или отчуждения с другим. Собственная идентичность (где “Я”, “Мое”, где — “не Я”, “не мое”) и переживание своей идентичности, своего “Я” как уникального, неповторимого жизненного мира — основной ориен­тир данной психотерапевтической предпосылки.

5.   Работа с тревогой. В отличие от других психотерапевтических направ­лений, в экзистенциальной психотерапии не существует обязательного правила снижать уровень тревожности клиента. Тревога, рассматриваемая как одно из проявлений бытия, интересна и необходима психологу-кон­сультанту и психотерапевту в иных аспектах:

а) каким способом клиент пытается совладать с тревогой?

б) какую функцию выполняет тревога — роста личности или огра­ничения личностного бытия?

в) склонен ли клиент принять свою тревогу или стремится пода­вить ее?

Тревога — как появление пограничной ситуации, в ко­торой находится либо помещает себя клиент, — важный фено­мен для психотерапевтической работы: ее исследование, прояв­ление, принятие, разделение, уважение к клиенту в связи с его тревогой и его отношением к ней — компоненты психотехники представителя экзистенциальной психотерапии.

6. Отношения со временем. Хотя главное внимание уделяется актуальному переживанию, отношения со временем (с будущим, с прошлым) — важный момент и прием психотерапевтической работы. Простой вопрос: “Как вы представляете себе нашу встречу через 10 лет?” — может вызвать целую гамму переживаний, связанных не только с осмыслением собственной жиз­ни, но и с проработкой ее возможных смыслов. Кроме того, проективное исследование возможных путей самоосуществления порой повышает сте­пень личностной реализации в настоящем, “сейчасном” времени.

Взаимоотношения между психологом и клиентом. В экзистенциальной психотерапии взаимоотношения имеют особую ценность, поскольку, как уже ясно из анализа психотехник, эти отношения представляют самоцен­ность. Они самоценны вовсе не в связи с анализом переноса и контрпере­носа, а именно и прежде всего потому, что их качество есть исходный ме­ханизм экзистенциальной психотерапии. Их неповторимый личностный оттенок, личностный смысл, нюансировка, вся гамма переживаний в связи с общением с человеком как со значимым другим — источник могучих воздействий и личностных изменений. Уважение, доверие и вера к клиен­ту, самораскрытие и честность по отношению к себе, отказ от манипулиро­вания и готовность принять отношение к себе в ответ на свою “прозрач­ность”, с помощью которой психотерапевт своей личностью моделирует продуктивные способы переживания, не беря на себя ответственности за навязывание другому своего поведения, — такова психотерапевтическая сердцевина этих отношений.

Общая характеристика концепции. Экзистенциальная парадигма в кон­сультативной психологии и психотерапии, среди создателей и представи­телей которой такие известные имена, как В. Франкл, Л. Бинсвангер, Р. Мэй, И. Ялом, С. Джурард, Ю. Джендлин и К. Ясперс, — безусловно, одно из самых влиятельных направлений среди богатейших россыпей современ­ных психотерапевтических концепций. Являясь органичным продолжени­ем философии экзистенциализма и вобрав в себя представления и принци­пы современного постклассического естествознания, экзистенциальная психология и психотерапия сделали принципиально новый шаг в отноше­нии к человеку как к феномену. Шаг этот заключается в отказе от внеположенной исследовательской традиции, от идеологизирования по отноше­нию к господству посредством заранее наработанных схем и концепций и состоит в признании экзистенции каждого индивида, его уникального и неповторимого, трагичного бытия, гораздо более важной сущностью, чем другие, внешние по отношению к индивиду, сущности.

Можно выразиться и более ясно: до экзистенциальной психотерапии психо­логи не имели дела с человеком как таковым, с человеческим “Я”. Психоди­намические, бихевиористские концепции все построены на изучении “ме­ханизмов”, “поведения”, “потребностей”, “влечений”, “мотивов”, в которых теряется “Я”, жертва различных посягательств и поползновений. В экзис­тенциальной психотерапии впервые появилось человеческое “Я” не как “Эго”, а как личностное бытие, как жизненный мир. Вторым отличительным свойством экзистенциальной парадигмы в психологии является то, что она, в сущности, отвергла тенденцию экспериментально-исследовательского от­ношения к “Я”, позицию исследователя “над Я” как безнравственную. Рав­ноправность позиций психолога и клиента, обоюдная приверженность рис­ку и ответственности при предоставлении другому права свободного выбо­ра — в этом, безусловно, ясно прочитывается новый уровень отношения и к человеку, и к миру в целом.