ДОМЕН “НАРУШЕНИЕ СВЯЗИ И ОТВЕРЖЕНИЕ”

Схема Покинутости/Нестабильности

Типичные проявления схемы

Пациенты со схемой Покинутости/Нестабильности всегда ожидают, что потеряют самых близких людей. Они верят, что эти люди бросят их, заболеют и умрут, оставят их ради кого-то другого, поведут себя непредсказуемо или внезапно исчезнут по какой-либо причине. Поэтому они живут в постоянном страхе и всегда бдительны в отношении любого признака того, что кто-то собирается уйти из их жизни.

Типичными для этой схемы эмоциями являются хроническая тревога по поводу потери близких, грусть и депрессия, сопровождающие как реальную, так и предполагаемую потерю, и гнев по отношению к людям, которые их оставили. (При более интенсивных формах проявления схемы эти эмоции становятся ужасом, горем и яростью.) Некоторые пациенты расстраиваются, даже когда их покидают на короткие промежутки времени. Типичные виды поведения включают в себя сильную привязанность к значимым другим, собственническое отношение к ним и стремление контролировать их, обвинение значимых других в том, что те бросили их или отказались от них, ревность, соперничество — все что угодно, чтобы избежать ухода близкого человека. Некоторые пациенты со схемой Покинутости/Нестабильности вообще избегают близких отношений, чтобы не испытать болезненных переживаний от ожидаемой ими неизбежной потери. (Один пациент с этой схемой на вопрос, почему он не сделает наконец предложение любимой женщине, ответил: “А что если она умрет?”) В соответствии с процессом подкрепления схемы эти пациенты обычно выбирают нестабильных значимых других, таких как неверные или эмоционально недоступные партнеры, которые с большой вероятностью бросят их. Они испытывают сильное влечение к партнерам такого типа и теряют голову от своих чувств к ним.

Схема Покинутости/Нестабильности часто связана с другими схемами, например со схемой Покорности. Пациенты считают, что если не будут делать то, чего хочет другой человек, он откажется от них или покинет их. Эта схема также может быть связана со схемой Зависимости/Беспомощности. Пациенты считают, что если близкий человек уйдет, они не смогут самостоятельно функционировать в этом мире. Наконец, схема Покинутости/Нестабильности может быть связана со схемой Дефективности/ Стыдливости. Пациенты полагают, что если другой человек узнает, насколько они далеки от совершенства, то непременно уйдет от них.

Терапевтические цели

Одна из терапевтических целей в случае схемы Покинутости/Нестабильности — помочь пациентам стать более реалистичными насчет стабильности отношений. Пациенты, которые успешно излечили свою схему Покинутости/Нестабильности, более не беспокоятся о возможном исчезновении значимых других. Говоря терминами теории объектных отношений, они научились интернализировать значимых других как стабильные объекты. Теперь у них гораздо меньше шансов преувеличить и неверно истолковать поведение окружающих как признак того, что их собираются бросить.

Их связанные схемы, как правило, также ослабляются при этом. Поскольку пациенты чувствуют себя менее подчиненными, зависимыми или дефектными, оставление пугает их не так сильно, как раньше. Они чувствуют себя более защищенными в своих отношениях, поэтому им не нужно цепляться за человека, контролировать его или манипулировать им. Они меньше злятся, выбирают значимых других, которые стабильны по отношению к ним, и больше не избегают близких отношений. Еще одним признаком улучшения ситуации с этой схемой является то, что пациенты могут оставаться в одиночестве в течение длительных периодов времени, не испытывая беспокойства или депрессии и не нуждаясь в немедленном контакте и связи с кем-либо.

Приоритетные стратегии в лечении

Чем серьезнее схема Покинутости/Нестабильности, тем важнее терапевтические отношения для успешного лечения. У пациентов с ПРЛ, как правило, схема Покинутости/Нестабильности является одной из базовых схем, и следовательно, терапевтические отношения являются основным источником исцеления. Согласно нашему подходу, психотерапевт становится некой временной родительской фигурой — надежной основой, опираясь на которую, пациент затем сможет выйти во внешний мир и сформировать устойчивые связи. Во-первых, пациент учится преодолевать схемы в рамках терапевтических отношений, а затем переносит это умение на значимых других вне терапии. С помощью замещающего родительства психотерапевт обеспечивает пациенту стабильность, и пациент постепенно учится принимать психотерапевта как стабильный объект.

Работа с режимами здесь имеет особое значение (см. главу 9). С помощью эмпатической конфронтации психотерапевт исправляет искаженное ощущение пациента о том, что психотерапевт постоянно собирается отказаться от него. Терапевт помогает пациенту принять уход психотерапевта, его отпуск или недоступность, не переходя к катастрофизации и чрезмерно интенсивным реакциям. Наконец, психотерапевт помогает пациенту найти кого-то, кто заменит психотерапевта как основную фигуру отношений — кого-то стабильного, кто не собирается покидать пациента. Таким образом, пациент не навсегда оказывается зависимым от психотерапевта как от стабильного объекта.

Когнитивные стратегии направлены на изменение преувеличенного представления пациента о возможном уходе, смерти окружающих или об их непредсказуемом поведении. Пациентов обучают пресекать свою привычку к катастрофизации по поводу временной сепарации от значимых других. Кроме того, когнитивные стратегии направлены на изменение нереалистичных ожиданий пациента относительно того, что значимые другие должны быть всегда доступны и во всем согласны с ним. Пациенты учатся признавать, что другие люди имеют право устанавливать собственные границы и иметь свое личное пространство. Когнитивные стратегии также направлены на ослабление навязчивого стремления пациента получать подтверждение того, что партнер все еще с ним. Наконец, когнитивные стратегии обращаются к когнициям, связанным с другими схемами, например, изменяя представление о том, что пациенты должны выполнять желания других, иначе те покинут их; что пациенты некомпетентны и нуждаются в людях, чтобы получать заботу от них; или что пациенты дефектны, и окружающие неизбежно обнаружат это и покинут их.

С точки зрения экспериенциальных стратегий пациенты заново переживают опыт детства, связанный с оставлением или нестабильностью. С помощью техник визуализации пациенты заново воспринимают образы покинувших их родителей или же нестабильных родителей, которые то участвовали в жизни ребенка, то отдалялись от него. Психотерапевт входит в образ и становится для ребенка стабильной фигурой. Психотерапевт выражает гнев по отношению к родителю, который действовал безответственно, и утешает покинутого ребенка; затем пациент входит в образ Здорового взрослого и делает то же самое. Они выражают гнев на родителя, который бросил их, и утешают покинутого ребенка. Таким образом, пациенты постепенно обретают способность самостоятельно выступать в образе своих Здоровых взрослых.

На поведенческом уровне пациенты сосредоточиваются на выборе партнеров, которые способны быть верными. Они также учатся переставать отталкивать партнеров своим излишне ревнивым, мелочным и контролирующим поведением. Они постепенно учатся нормально переносить одиночество. Противодействуя своей склонности к нестабильности, движимой схемой, они учатся быстро разрывать нестабильные отношения и более комфортно ощущать себя в стабильных отношениях. Они также исцеляются от связанных схем: не позволяют себя контролировать; учатся быть более компетентными в выполнении повседневных дел и чувствовать себя менее дефектными.

Специфические проблемы, связанные с данной схемой

В психотерапии часто возникает проблема оставления, когда психотерапевт инициирует сепарацию, — например, заканчивает сеанс, уходит в отпуск или переносит встречу. Схема срабатывает, и пациент пугается и злится. Эти ситуации предоставляют отличные возможности для дальнейшего прогресса в работе над схемой пациента. Психотерапевт помогает пациенту сделать это посредством эмпатической конфронтации: хотя психотерапевт понимает, почему пациент так напуган, в действительности психотерапевт по-прежнему связан с ним в периоды расставаний и собирается вернуться и вновь встретиться с ним.

Кроме того, пациенты со схемой Покинутости/Нестабильности могут быть чрезмерно уступчивыми в терапии, чтобы психотерапевт никогда не оставлял их. Они “хорошие пациенты”, но это не искреннее поведение. Пациенты также могут подавлять психотерапевта, постоянно требуя от него поддержки или названивая ему между сеансами, чтобы не утратить их связь. Избегающие пациенты могут пропускать сеансы, неохотно посещать их и преждевременно бросать терапию, потому что не хотят слишком сильно привязываться к психотерапевту. Пациенты со схемой Покинутости/Нестабильности могут также постоянно испытывать психотерапевта, например, угрожая прекратить терапию или обвиняя его в желании побыстрее закончить работу. Мы подробно рассмотрим эти вопросы в главе 9, посвященной лечению пациентов с пограничным расстройством личности. Если говорить коротко, то для решения этой проблемы психотерапевт сочетает установление границ и эмпатическую конфронтацию.

Другой риск состоит в том, что пациенты со схемой Покинутости/Нестабильности могут сделать психотерапевта центральной фигурой в своей жизни, вместо того чтобы формировать стабильные связи с другими людьми. Пациент никогда не прекращает терапию, а просто продолжает позволять психотерапевту оставаться стабильной фигурой, с которой он всегда на связи. Ситуацию, когда пациент становится зависимым от психотерапевта, нельзя считать успешным завершением работы над схемой. Конечная цель психотерапии состоит в том, чтобы пациенты научились выстраивать отношения с людьми в своей жизни за пределами кабинета психотерапевта, — с людьми, которые могут удовлетворить их эмоциональные потребности.