Типичные проявления схемы

Это, пожалуй, самая распространенная схема, с которой мы сталкиваемся в нашей практике, хотя пациенты зачастую не осознают ее наличие. Пациенты с этой схемой часто начинают лечение, чувствуя себя одинокими и подавленными, но не понимая причин этого; или у них присутствуют смутные или неясные симптомы, которые впо­следствии оказываются связанными со схемой Эмоциональной депривированности. Такие пациенты не верят, что кто-то, включая психотерапевта, может хорошо к ним от­носиться, понимать или защищать их. Они чувствуют себя эмоционально обделенны­ми и могут ощущать, что им не хватает любви и тепла, внимания или глубоких эмоций. Они полагают; что нет никого, кто мог бы дать им поддержку и наставление. Такие па­циенты могут чувствовать себя неправильно понятыми и одинокими, обделенными любовью, игнорируемыми или опустошенными.

Как мы уже отмечали, существует три типа депривации:

• лишение заботы, при ко­тором пациенты чувствуют, что их некому поддержать и обратить на них внимание, предоставить физические ощущения контакта и объятия;

• лишение сочувствия, при котором они чувствуют, что нет никого, кто действительно их слушает или пытается понять, с кем можно обменяться чувствами;
  
• лишение защиты, при котором они чув­ствуют, что нет никого, кто мог бы их оградить и направить (хотя сами они зачастую активно поддерживают и защищают других).

Схема Эмоциональной депривированности часто связана со схемой Самопожертвования. Большинство пациентов со схе­мой Самопожертвования также обладают схемой Эмоциональной депривированности.

Типичное поведение, демонстрируемое этими пациентами, включает в себя

отказ обращаться к значимым другим с просьбами об удовлетворении своих эмоциональ­ных потребностей;

отсутствие выражения своих потребностей в любви или утешении;

активное участие в обсуждении с другим человеком его жизни и при этом избегание рассказов о себе;

чрезмерность внешних проявлений, за которыми не стоят чувства соответствующей интенсивности;

другие способы подкрепления депривированности, предполагающие отказ от своих эмоциональных потребностей.

Поскольку эти паци­енты не ожидают эмоциональной поддержки, они не просят о ней; следовательно, они обычно и не получают ее.

Другая тенденция, которую мы наблюдаем у пациентов со схемой Эмоциональной депривированности, — выбор значимых других, которые не способны к эмоциональ­ной отдаче или избегают ее. Они часто выбирают холодных, отчужденных, эгоистич­ных или нуждающихся в заботе партнеров, которые своим поведением усугубляют их эмоциональную депривированность. В случае выраженного поведения избегания па­циенты остаются одинокими. Они избегают близких отношений, поскольку не ждут от них ничего хорошего. Они либо остаются в эмоционально дистанцированных отноше­ниях, либо вообще избегают отношений.

Пациенты, гиперкомпенсирующие эмоциональную депривацию, проявляют чрез­мерную требовательность — и гнев, когда их требования не удовлетворяются. Зача­стую они нарциссичны: поскольку они были одновременно избалованными и эмоци­онально депривированными в детстве, у них развилось обостренное чувство особых прав на удовлетворение своих потребностей. Они верят, что должны быть непреклон­ны в своих требованиях, иначе им ничего не достанется.

Некоторые из пациентов со схемой Эмоциональной депривированности в детстве были избалованы тем или иным образом:

• их обеспечивали какими угодно материальными благами,
• им позволяли на­рушать общепринятые правила поведения,
• их превозносили как особо одаренных или исключительно талантливых,

 — но при этом им не давали искренней любви.

Другая особенность, характерная для небольшого процента пациентов с такой схе­мой, — чрезмерная потребность в заботе. Некоторые пациенты всем своим поведени­ем демонстрируют, что им нужна помощь и забота практически в любых вопросах. Со стороны такое поведение может выглядеть преувеличенным или даже наигранным. У них может быть множество жалоб на свое физическое состояние — психосоматиче­ских симптомов, — косвенная выгода от наличия которых заключается в том, чтобы обращать на себя внимание значимых других и принуждать их заботиться о себе (хотя эта функция почти всегда остается за пределами их осознания).

Терапевтические цели

Одна из основных терапевтических целей — помочь пациентам осознать свои эмоциональные потребности. Для них может быть настолько естественным, что их эмоциональные потребности не удовлетворяются, что они даже не осознают, что что-то не так. Еще одна цель — помочь пациентам понять, что их эмоциональные потреб­ности естественны и правильны. Каждый ребенок нуждается в заботе, сочувствии и за­щите, и, даже став взрослыми, мы все еще нуждаемся в этом. Если пациенты смогут научиться выбирать подходящих партнеров, а затем правильным образом озвучивать свои нужды, то будут получать эмоциональную отдачу. Дело не в том, что все другие люди непременно лишают пациентов нормального эмоционального контакта, а в том, что эти пациенты усвоили поведение, которое приводит их либо к выбору партнеров, которые неспособны к эмоциональной отдаче, либо к введению в заблуждение насчет своих потребностей тех партнеров, которые в целом способны к эмоциональной отдаче.

Приоритетные стратегии в лечении

Особое внимание уделяется изучению источников происхождения схемы в дет­стве. Психотерапевт использует экспериенциальные техники, чтобы помочь пациен­там определить те эмоциональные потребности, которые не были удовлетворены в их детстве. Многие пациенты никогда не осознавали, что что-то упустили, даже когда у них возникало мимолетное чувство, будто чего-то не хватает. В процессе работы с во­ображением пациенты устанавливают контакт со своим Одиноким ребенком и связы­вают этот режим со своими нынешними проблемами. В воображении они выражают свой гнев и боль по отношению к депривирующему родителю. Они называют все свои неудовлетворенные в детстве эмоциональные потребности и говорят, что им хотелось бы получить от родителя для удовлетворения каждой из них. Психотерапевт входит в образы из детства пациента в качестве Здорового взрослого, который утешает Оди­нокого ребенка и помогает ему; затем пациент сам принимает на себя роль Здорового взрослого, утешая и помогая Одинокому ребенку. В качестве домашнего задания па­циенты пишут родителям письмо (которое на самом деле не отправляют им) о своей эмоциональной депривированности, которая стала для них очевидной в ходе работы с воображением.

Как и в случае с большинством схем из домена Нарушения связи и отвержения, те­рапевтические отношения очень важны для лечения этой схемы. (Исключением явля­ется схема Социальной отчужденности, которая обычно предполагает меньший акцент на взаимоотношениях пациента и психотерапевта, однако больший — на отношениях пациента с людьми вне терапии.) Терапевтические отношения часто становятся пер­выми отношениями, в которых пациент позволяет кому-то заботиться о себе, понимать и направлять себя. С помощью замещающего родительства психотерапевт обеспечи­вает пациента частичным “противоядием” от эмоциональной депривации — создает ему теплую, сочувствующую и защищающую среду, в которой он может удовлетво­рить многие свои эмоциональные потребности. Если психотерапевт заботится о паци­енте и перевоспитывает его, то это ослабляет чувство депривации у пациента. Как и в случае со схемой Покинутости/Нестабильности, терапевтические отношения предо­ставляют модель, которую пациенты могут переносить на взаимоотношения с други­ми людьми (“корректирующий эмоциональный опыт” (Alexander, 1956)). Как и в слу­чае со схемой Покинутости/Нестабильности, необходимо делать акцент на близких отношениях пациента. Психотерапевт и пациент тщательно изучают отношения паци­ента со значимыми людьми. Пациенты работают над выбором подходящих партнеров и близких друзей, определяя свои потребности и озвучивая просьбу об их удовлетво­рении адекватным образом.

На когнитивном уровне психотерапевт помогает пациентам изменить свое обо­стренное чувство того, что значимые другие всегда действуют эгоистично или лишают их чего-то. Чтобы противостоять подобному “черно-белому” мышлению, которое под­крепляет чрезмерные реакции, пациент учится распознавать степени депривации — видеть некий спектр возможных вариантов поведения, а не только два полюса. Хотя другие люди и не могут полностью отдавать себя пациенту, они все равно заботятся о нем. Пациенты определяют неудовлетворенные эмоциональные потребности в своих нынешних отношениях.

На поведенческом уровне пациенты учатся выбирать заботливых партнеров и дру­зей. Они просят своих партнеров удовлетворять их эмоциональные потребности над­лежащим образом и принимают заботу от значимых других. Пациенты перестают избегать близости. Они перестают реагировать чрезмерным гневом на умеренные уровни депривации, прекращая уходить или отстраняться, когда чувствуют, что ими пренебрегают.

В терапевтических отношениях психотерапевт создает атмосферу заботы и под­держки, наполненную вниманием, сочувствием, наставничеством, при этом особо ста­раясь подчеркнуть свое эмоциональное участие (например, записывая день рождения пациента, чтобы не забыть поздравить его). Психотерапевт помогает пациенту адекват­но выражать чувство эмоциональной депривации — без чрезмерных реакций или за­малчивания. Пациент учится принимать границы психотерапевта и быть толерантным к некоторому уровню депривации, в то же время высоко оценивая заботу, предостав­ляемую психотерапевтом. Психотерапевт помогает пациенту связывать чувства, возни­кающие в терапевтических отношениях, с ранними воспоминаниями о депривированности и воздействовать на эти воспоминания с помощью экспериенциальных техник.

Специфические проблемы, связанные с данной схемой

Самая распространенная проблема этой схемы состоит в том, что пациенты с этой схемой часто не подозревают о ее существовании. Даже несмотря на то, что Эмоци­ональная депривированность является одной из трех наиболее часто встречающихся схем, с которыми мы работаем (две другие — схема Покорности и схема Дефективно- сти/Стыдливости), люди часто не осознают ее наличие у себя. Поскольку их эмоцио­нальные потребности никогда не были удовлетворены, пациенты даже не осознают их существования. Поэтому очень важно оказать помощь пациентам в установлении свя­зи между депрессией, одиночеством или физическими симптомами, с одной стороны, и отсутствием заботы, сочувствия и защиты — с другой. Мы обнаружили, что предло­жение прочесть главу, посвященную эмоциональной депривации, из книги “Прочь из замкнутого круга”, часто помогает пациентам распознать эту схему. Они могут иден­тифицировать себя с некоторыми персонажами или распознать поведение эмоциональ­но депривирующих родителей.

Пациенты с этой схемой часто отрицают обоснованность собственных эмоциональ­ных потребностей. Они отрицают, что их эмоциональные потребности важны или име­ют смысл, либо же полагают, что у сильных людей не может быть таких потребностей. Просьбу об удовлетворении своих нужд они считают проявлением слабости, с трудом признавая, что внутри них живет одинокий ребенок, который хочет любви и эмоци­ональной связи, — как с психотерапевтом, так и со значимыми другими в жизни вне терапии.

Аналогичным образом пациенты могут считать, что не следует сообщать значимым другим о своих нуждах, поскольку те и так должны о них знать. Все эти убеждения лишают пациента способности попросить других об удовлетворении его эмоциональ­ных потребностей. Таким пациентам нужно осознать, что наличие эмоциональных потребностей — неотъемлемая часть человеческой природы. Быть эмоционально уяз­вимым — тоже нормальная часть нашей природы. То, к чему мы стремимся в жиз­ни, — это баланс между силой и уязвимостью, поэтому порой мы сильны, а порой — уязвимы. Обладать только одной стороной — быть только сильным — значит не в полной мере быть человеком и отрицать важную, базовую часть себя.